Сон длиною в жизнь
Балтийские грёзы. Часть 3
Ксемуюм Бакланов
© Ксемуюм Бакланов, 2016
ISBN 978-5-4474-8228-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Все под Богом
Папа, приезжай быстрее, случилось ужасное, просто страшное случилось! Я не знаю, что мне делать! Помоги мне! Ника разбилась! Боже, я сейчас умру!
Я глянул на часы, без пятнадцати пять. Никак не доходит смысл скороговорки, которую Костя выпалил мне в трубку. Стоп, Ника разбилась, ох ничего себе!!!
– Где ты?
– В многопрофильной, приезжай, я умираю.
– Ты тоже травмирован?!?!?!
– Нет, приезжай быстрее, я уже больше не могу.
– А с тобой что???!!!
– Со мной ничего, мне просто плохо, я не могу стоять, ноги не держат.
– Это ДТП?
– Да.
– Ты был за рулём той машины и вообще, это была твоя машина?
– Приезжа-ай!!! Я не могу говорить!
Так быстро я не одевался никогда. По ночному городу до Балтрайона проскочил минут за пять. В голове жуткий беспорядок, обрывки мыслей, обрывки фраз, всё намывное, не моё. Где же моё? Та-ак, начинаем брать себя в руки, где мой трансерфинг? Надо вспомнить, срочно надо вспомнить. Что вспомнить? Соломона вспомнить. Всё пройдёт. Всё будет хорошо, обязательно всё будет хорошо. Хотя надо говорить всё хорошо уже сейчас, а как же оно хорошо, если всё просто ужасно!
Костя не пьёт, значит авария по пьянке исключена, это хорошо. Что ещё хорошо? Хорошо, что он не травмирован, это просто замечательно, я самый счастливый человек на Земле!
У дверей приёмного покоя он сновал, как в бреду, без шапки, без куртки, никогда его таким не видел.
– Я не переживу этой смерти, сразу же умру, мне ничего не надо, надо чтобы она жила и была рядом. У неё дёргается рука и она без сознания.
Я видел, что у Кости аффект, он не похож на себя и говорит, как маленький ребёнок. Мы зашли в здание, увидев нас, сестра на приеме отвела меня в сторону.
– Мы давали ему успокоительные, он был совсем никуда.
– Вы можете мне объяснить, что случилось с Никой.
– А кто из них Ника? Та, которая без сознания?
– Наверное. Я ничего не знаю и понять не могу.
– Пол часа назад привезли двух девушек и парня, они разбились на машине. Парень уже умер. Одна девушка при памяти у неё травмированы обе ноги и таз, вторая – очень плоха, степень и количество травм ещё не до конца определены. Сейчас с ней работает наряд врачей.
– А за рулём был погибший парень?
– Я этого не знаю.
Я обнял сына, у него был озноб, лицо белое, как простынь.
– Сынок, всё будет хорошо, слышишь, всё будет хорошо.
Я опять подошёл к сестре.
– Скажите, ему можно что-нибудь вколоть?
– Я же сказала, мы уже вкололи, Ирина Викторовна, когда увидела его, сразу сделала укол, просто нужно немного времени, укол скоро подействует.
И действительно, Костя постепенно начал соображать, с ним уже можно было разговаривать. Выяснилось, что Ника вечером уехала домой к родителям в Правдинск, у подруги был день рождения. Костя ехать не стал, к концу года у нас на фирме был просто завал. Было совсем непонятно почему Ника ехала под утро в той машине, которая, как потом выяснилось, на полном ходу врезалась в дерево. Но это уже и не важно. Важно то, что её состояние оценивалось, как безнадёжное. Ему позвонила медсестра из кареты скорой помощи во время следования в Калининград, набрав последний исходящий номер с телефона Вероники, поэтому Костя был тут раньше скорой.
Так случайно оказалось, что приятельница Викиной мамы работала именно здесь и как раз в реанимации травматологического отделения, утром этого же дня она зашла на смену. По её словам, которые она произнесла гораздо позже, где-то через пару месяцев, когда опасность летального исхода уже миновала, в то утро инструктаж начинался со слов: «Ночью поступили трое, один ушёл, вторая сегодня уйдёт». Эта вторая и была Ника, которая слава Богу не ушла. Сломано было многое, труднее сказать, что уцелело. Самое страшное – это сильнейшая травма головы. Произошло Чудо и это по словам врачей, которые редко страдают излишней скромностью и с удовольствием приписывают на свой счёт подобные подвиги, в этот раз лукавить всё же не стали, язык видимо не повернулся, поэтому честно сказали – это из разряда воскрешения Луки.
Именно с этого трагического случая я начал третью книгу не случайно, этим же моментом я её и закончу. В нём есть нечто магическое, как я уже сказал. Пройдёт немало времени и мне откроется понимание тех процессов которые начинали происходить тогда в моих взаимоотношениях с Костей, не может не открыться, ибо нет ничего тайного, что не стало бы явным. Хотя теперь, спустя четыре года после аварии я пришёл к выводу, что не хочу подобных открытий, да и ни к чему мне это, так как сына у меня больше нет, вернее он есть, но сыном уже не является.
Впрочем, обо всём по порядку.
Для этого надо вернуться к одесским событиям шестилетней давности, когда в результате блестяще спланированной и удачно проведённой операции, я вернул свои деньги, потерянные шестнадцать лет тому назад, если брать отсчёт со дня написания этих строк. Своё повествование я закончил тогда, описывая возвращение из Одессы в Калининград.
Мысленно перетекаю в то время.
Мёд с привкусом горечи
Утром следующего дня я прилетел в Калининград. За все наши совместные годы мы всего однажды разлучались с Женей так надолго, это было, когда я делал развод с Ириной, та разлука совпала со смертью отца. Сейчас же целую неделю у нас был медовый месяц. За это время улеглись душевные терзания по поводу шлейфа событий, причиной которым был я сам, всё смотрелось уже более-менее оптимистично.
Всё, кроме моего пошатнувшегося бизнеса. Как мало надо, чтобы напрочь уничтожить создаваемое годами. Именно так можно было сказать о моём отлаженном деле после двухмесячного правления Аслана. Людей не было и на телефоны они не отвечали, заказчик, перед которым, как мне казалось, я уже выполнил все договорённости, за исключением мелких брызг, подал на меня в суд и суд уже состоялся, что и не странно, заказчик был родным братом военного прокурора. Мало того, мной заинтересовалась налоговая и это, наряду со штрафом, который я должен выплатить по суду, было уже очень и очень опасно.
Аслан винил во всём кого угодно, только не себя…, все вокруг козлы. Когда я отдавал деньги Ясе, мы долго разговаривали на эту тему, Аслан был его двоюродным братом по материнской линии (родственники по отцовской линии у чеченцев считаются более близкими). Так вот впервые за столько лет от него я услышал, что Аслан не тот, на кого можно положиться. Яса знал это ещё по советским временам, когда сам, будучи студентом – выпускником торгового института, привёз его в Ленинград, чтобы адаптировать под современные условия и дать возможность воспользоваться всеми благами цивилизации. Он не слишком распространялся на этот счёт, так как у чеченцев нет в обычаях привычки кляузничать на своих земляков, тем более родственников, но то, что для него не было новостью некоторая склонность Аслана поживиться за счёт близких людей, меня поразило до глубины души.
Постепенно я разрулил образовавшиеся сложности, хотя и пришлось выложить немалую сумму и уже через пару месяцев забыв о прозрачных намёках Ясы, пошёл на совместную авантюру с Асланом и его новым знакомым Валерием. Это было как раз в канун моего отъезда на Украину.
К тому времени мы с Маней опять решили работать вместе, всё-таки опыт показывал, «что вдвоём вдвойне веселей». Взяв подряд на строившемся заводе по производству и расфасовке растительного масла, мы рьяно приступили к работе. Официально зашла фирма «Стройпромтрест», имевшая строительную лицензию и принадлежавшая Маниному знакомому Александру Красныху, мы же просто осуществляли деятельность под её крылом, да так, что никто из руководства заказчика даже не знал этого Красныха.
Работы велись с потрясающим успехом, особенно если учесть, что это был первый столь серьёзный опыт в рамках совместной деятельности, всё шло просто на ура. За два месяца нами было заработано столько, сколько ранее не зарабатывалось за два года. Эйфория полнейшая, да и как иначе, попав на серьёзный уровень ведения строительных работ, ментально мы оставались бригадирами, довольствовавшимися небольшой дельтой заработка, которую могли выкроить из денег на зарплату, утаив от рабочих небольшие объемы, закрываемые сверх оговорённых, ну или что-нибудь в этом же роде. Поэтому здесь, на заводе, поначалу нас абсолютно удовлетворяла оплата труда, что и позволило конкурировать с фирмами, которых по понятным причинам такие деньги устраивать не могли.
Нет, конечно же я – человек, в прошлом имевший за плечами серьёзный опыт производственной деятельности на Украине, понимал некоторую ущербность наших представлений о том, сколько должна зарабатывать средняя строительная компания, но после стольких не очень денежных лет, основательно подзабыл это состояние свободы и уверенности, принцип синицы вместо журавля эти пару месяцев всё ещё давил и на меня. Но уже к осени мы оперились и решили, что пора заявить о своих правах во весь голос, это случилось, как раз перед моим отъездом на юг.
